воскресенье, 21 октября 2012
Автор: Фекла и Clariche
Пейринг: Рокэ Алва/Ричард Окделл
Жанр: drama/romance
Рейтинг: NC-17
Это я, на стене Валтасара
Нацарапавший только что весь сей бред.
А спасется ль затем от пожара
Эта рукопись - право, Бог весть. Почему бы и нет.
М. Щербаков.
Ричард Окделл выехал из Олларии рано утром. Его путь лежал на север – вслед за отправившимся туда сутками ранее отрядом Валентина Придда. Не то, чтобы Дик так уж хотел ехать, но когда просит его величество, отказаться вряд ли возможно. Окделл улыбнулся и покачал головой. Наедине они друг для друга Дик и Альдо, только Дик и Альдо, и никак иначе. Но у молодого короля столько дел, еще не все подчинились законному правителю, и вот Ричарду приходится видеть своего друга почти только во время официальных аудиенций. Вот и прилипло это «величество».
Впрочем, это поручение Дику было дано при личной встрече. Альдо даже извинялся, прекрасно понимая, как Окделлу не хочется ехать в лагерь Придда, но никому другому он доверить это дело не мог. Робер отбыл в Эпине – утихомиривать сторонников отделения. Причиной нежелания Дика побывать в отряде Валентина было одно – отряд этот конвоировал Рокэ Алву. Ворона было решено тайно вывезти из Олларии и держать в замке на востоке Придды. Изменить место заключения кэналлийца Альдо решил после того, как фок Варзов и Савиньяки ясно дали понять – подчиняться самозванцу они не намерены. Импровизированная тюрьма была слишком близко к Бергмарк. Ричард должен был догнать отряд и вручить распоряжение о водворении бывшего Первого маршала в замок Улбран неподалеку от Хексберга.
Размышляя о том, удастся ли ему избежать встречи с бывшим эром, Ричард почувствовал, как ему на лицо упали первые капли дождя. Осень выдалась ужасной – ливни почти не прекращались, реки разлились, и хоть в этом были свои плюсы, вряд ли фок Варзов или кто-то еще сможет добраться до Олларии - тоска охватывала неимоверная.
Кстати, и Валентин из-за сильнейшего разлива Виборы вынужден был отправиться кружным путем, в объезд, почти через границу с Бергмарк. От чего бежали…
***
1.
Лагерь Придда Дик нашел уже затемно. Сначала увидел отсветы костра, а, приблизившись, различил силуэты коней и контуры палаток. Подъезжая к импровизированной коновязи, сделанной из поваленного деревца, он услышал гул голосов и, что показалось ему странным, не увидел ни одного часового. Как мог Валентин пренебречь элементарной осторожностью? Дик спешился и привязал Сону около крупного гнедого жеребца, с радостью воспринявшего такое соседство. Сама Сона не выглядела особо довольной, но Дик не стал ее переводить в другое место, торопясь найти Придда и поговорить с ним о часовых. Нельзя же так беспечно относиться к возложенной на него миссии! А вдруг Ворона попытаются отбить?
А в лагере явно что-то происходило – в центре его, там, где горел самый большой костер, толпились солдаты, чьи взбудораженные голоса Дик слышал, еще подъезжая. Но только подойдя к ним на расстояние выстрела из пистолета, Дик понял, что именно вызвало их возбуждение. Прямо перед костром кого-то трахали, перекинув через седло. Причем трахали с двух сторон – Дик видел, как один из «лиловых», спустив штаны, толкается меж разведенных ляжек, дергая бедра женщины на себя, тогда как другой, запустив руку в ее густые черные волосы, размашисто всаживал член ей в рот.
Ричарда замутило. Не то, чтобы он никогда не видел, как солдаты пользуют обозных шлюх – но не так же! В самом центре лагеря, да еще и вдвоем… Нет, не вдвоем. Пламя костра дернулось под порывом ветра и осветило стоящих вокруг мужиков. Один давил коленом на спину несчастной, заставляя ее похабно прогибаться между насильников, еще трое откровенно дрочили, глядя на это… Расслабленные позы остальных свидетельствовали об уже полученном удовлетворении.
Да что же это… Где Валентин? Где его офицеры? Почему они допускают это безобразие?
- Да отпусти ты его! Не будет он больше дергаться! – выхватил слух фразу из общего похотливого гула.
И тут же – довольное ржание в ответ:
- Это точно! Куда ему – по третьему-то кругу!
Ему?! Это – мужчина?
Дик впился глазами в нелепо дергающуюся от беспорядочных толчков фигуру – юбки нет, штанов, впрочем, тоже, одна полуразорванная рубашка болтается на плечах… Широких мужских плечах.
Создатель… Да кого ж это они так…
Прежде, чем Дик успел додумать эту мысль, тот из солдат, что трахал несчастного в рот, громко застонал в экстазе, толкнулся в него в последний раз и отстранился, уступая место следующему. Который, тут же намотав длинные черные волосы на кулак, вздернул голову «шлюхи» вверх, целясь багровым надроченным членом в беспомощно раскрытый рот… И кровавый свет костра ярко высветил искаженное мукой лицо.
Лицо, которое невозможно было не узнать даже с безобразно отвисшей челюстью и текущей изо рта спермой.
Этого не может быть. Этого просто не может быть…
Мысль стучалась о стенки черепа в такт с бьющимся где-то в горле сердцем, в то время как очередной солдат Валентина Придда вколачивал свой член в рот Рокэ Алвы.
Дик, словно завороженный, смотрел, как второй насильник в последний раз втиснулся в ягодицы Алвы, содрогаясь от удовольствия, и выпустил, наконец, его бедра, давая упасть животом на седло. Но стоило ему подняться на ноги и отойти, подтягивая штаны и посмеиваясь, как его тут же сменил другой. Вновь вздернув Ворона на колени, он пинками раздвинул их шире, примерился к зияющему темному отверстию и одним махом загнал в него член, недовольно ворча, что зря все-таки они в него бутылку засовывали – хлюпает теперь, как у кабацкой девки.
Солдаты хохотали и отпускали похабные шуточки, но Дик уже ничего не слышал, кроме пробивающегося через это жеребячье ржание глухого стона Ворона.
Создатель… Где же Валентин? Мне же одному их не остановить…
Ричард дико огляделся по сторонам, пытаясь понять, куда мог деться Придд, и вдруг увидел того выходящим из палатки по то сторону костра в окружении трех своих офицеров. Дик кинулся было к нему, но замер на полушаге, словно на острый сук напоровшись на взгляд Валентина, устремленный на творящееся перед костром непотребство.
И словно в бреду, Дик увидел, как Повелитель Волн покровительственным жестом положил руку на плечо того из своих людей, что насиловал в рот Повелителя Ветра, отстраняя его. На какую-то долю секунды Дику казалось, несмотря на пылающую во взгляде Придда ненависть, что тот сейчас остановит, прекратит все это… Но чуда не произошло. Валентин жестом велел насильнику поднять Ворону голову, жадно всмотрелся в полузакрытые глаза и спросил своим спокойным голосом, хорошо ли тому.
- Тебе же нравится трахаться со Спрутами, верно, Ворон? Тебе было так хорошо с моим братом. А теперь тебе должно быть еще лучше – когда вся Придда демонстрирует тебе свою любовь…
Он еще что-то говорил, но голос его тонул в хохоте солдат, а Дик все пятился и пятился от костра, пока не уперся спиной в стенку какой-то палатки и не осел на землю сам не свой от ужаса. Больше всего ему хотелось сейчас оказаться на другом конце Талигойи, и чтобы кто-то другой вразумлял Валентина, и разбирался с истерзанным Алвой, и расстреливал подонков, посмевших выполнить такой приказ.
Ричард не знал, сколько он, никем не замеченный, просидел в тени палатки, пока «лиловые» продолжали глумиться над пленным Первым Маршалом. Достаточно, чтобы опомниться и взять себя в руки. И осознать, что никто другой не придет и не вмешается в творимый Приддами ужас, и ему остается только бежать как можно дальше и всю оставшуюся жизнь презирать себя за это, или… Думать дальше он просто не стал.
Поднялся на ноги, осторожно огляделся. «Лиловые» наконец угомонились и разбрелись по палаткам, у затухающего костра устало клевал носом одинокий часовой. Алва неподвижно лежал прямо на голой земле, в одной разорванной рубашке, скорчившись и подтянув колени к животу. Руки связаны за спиной, лицо скрыто спутанными грязными волосами. Без сознания?
Дик тихо обошел вокруг костра, заходя часовому за спину, вытащил отцовский кинжал. Ему еще никогда не приходилось убивать спящих. Но то, что произошло в лагере этим вечером… Или не только этим? По отдельным возгласам солдат можно было понять, что развлекаются подобным образом они уже не первый день... И вот это – невероятное, запредельное надругательство, осквернение всех его представлений о войне и воинской чести, каким-то образом стерло все внутренние запреты и страхи.
Ричард Окделл одним движением перерезал солдату глотку, придержал бьющееся в агонии тело и аккуратно опустил труп на землю. Сдернул с него плащ и склонился над Вороном.
Создатель… Что же они с ним сделали…
Трясущимися руками разрезав веревки, стягивающие распухшие запястья Алвы, Дик торопливо завернул его в плащ, и уже подхватил под мышки, чтобы взвалить себе на спину, когда ему вдруг показалось… Дикон замер, в безмолвном ужасе глядя на страшный, тяжелый сверток в своих руках…
Громко заржала лошадь. Дик дернулся, в страхе оглядываясь по сторонам – но нет, в лагере было тихо, никто не бежал и не кричал о побеге… Ричард судорожно вздохнул и сунул ладонь под склеившиеся от грязи и пота пряди волос, нащупывая рот. Содрогнулся от прикосновения к липкому, но ощутил слабое дыхание.
Прикрыл на секунду глаза, сам не понимая, испытывает ли он облегчение или отчаяние, взвалил на спину тяжелое бесчувственное тело и потащился к коновязи.
2.
Они ехали всю ночь. Возможно, предосторожность была излишней. Вряд ли Валентин стал бы искать Алву по северной дороге, скорее уж помчался бы по пути в Кэналлоа. Но страх был слишком велик, чтобы остановиться даже спустя несколько часов. Ричард судорожно сжимал поводья, скользил взглядом по обочинам дороги, по темным силуэтам деревьев и напряженно прислушивался, боясь уловить позади топот копыт. Но тишину только изредка нарушал крик ночной птицы или шелест листьев под порывом ветра. И тогда он испуганно отпускал поводья, потому что казалось: тишина длится уж слишком долго. Сона послушна - она шла вперед и без постоянных понуканий, а он быстро и осторожно шарил руками по чужой спине, по лицу, пытаясь ощутить дыхание; запускал руку в длинные волосы и тянул их до тех пор, пока не добивался слабого стона. И, отвечая на него облегченным вздохом, подбирал повод и вновь понукал лошадь. До следующего отрезка тишины.
Когда начало светать, и далеко впереди, на холме, Дик различил чью-то повозку, он пустил Сону рысью, свернул вправо, к лесу, стараясь успеть, пока их не заметили. Пришлось забраться в чащу глубже, чем он предполагал – была середина осени, и листья с деревьев почти облетели. Они отошли уже шагов на двести, а дорога все просматривалась из-за серых и коричневых стволов. Выручил неглубокий овраг. Дождей последние дни здесь не было, и покрытое ковром опавших листьев дно почти совсем высохло. Дик не рискнул свести Сону вниз вместе с ее ношей и осторожно стянул Алву с ее холки на землю. Плащ, которым тот был укрыт, распахнулся, и Дик почувствовал как внутри что-то обрывается. Открывшееся зрелище пригвоздило юношу к месту… Чтобы через секунду заставить лихорадочно действовать.
Он подхватил мужчину на руки, но уже через пару шагов понял, что с такой ношей ему не спуститься. Конечно, если он не хочет скатиться кубарем… Пришлось взять Алву подмышки и так, волоком, тащить вниз по сухой жесткой траве, по голым кустарникам, оставляя за собой желтые листья в красных пятнах. Оставив Ворона внизу, он бегом вернулся за Соной, сдернул седельные сумки.
Создатель! А он еще радовался, что Алва без сознания! Не чувствует боли… Какой же он идиот… Столько крови… Почему он не посмотрел раньше?..
Вода. Ему нужна вода. Леворукий и все его кошки! Он уже привык считать себя бывалым путешественником, но никогда не задумывался, насколько зависит от других людей. Гостиницы, постоялые дворы, прислуга… На какой-то момент он растерялся и почувствовал себя беспомощным. Что ж, теперь ему придется обходиться самому. Во всяком случае, до тех пор, пока они не отъедут достаточно далеко, чтобы можно было, не опасаясь, провести ночь под крышей.
Ричард порылся в своем дорожном мешке и вытащил запасную сорочку. Пойдет на повязки. Потом положил рядом мех с остатками воды. Должно хватить, а потом он поищет ручей. Все было готово, и повода откладывать необходимое уже не было. Как, впрочем, и времени. При свете дня стало видно, что бледное лицо Алвы приобрело совсем уж серый оттенок.
Ричард замер на секунду, вглядываясь в него и отмечая закрытые глаза, опухшую левую скулу и беспомощно раскрытый рот. Он испытывал одновременно тревогу и облегчение. Тревогу, потому что такой продолжительный обморок не мог привести ни к чему хорошему и облегчение… Пусть он еще немного побудет без сознания. Совсем недолго… минут пятнадцать будет достаточно. Он как раз успеет сделать все что нужно.
Дик аккуратно вытащил из-под Алвы измятый плащ, оторвал от сорочки один рукав. Кажется, левый. Эта идиотская деталь засела в голове, вместе с приятным ощущением тонкого батиста в ладони и секундной болью, когда, разрываясь, ткань натянулась. В тот момент Дик не решился бы дать название своим чувствам. Неприятная смесь страха, банальной человеческой брезгливости и стыда – стыда перед самим фактом того, что ему предстоит сделать, и стыда за свое невольное отвращение и нерешительность.
-
-
21.10.2012 в 01:17-
-
21.10.2012 в 01:21-
-
21.10.2012 в 01:29-
-
21.10.2012 в 01:34-
-
21.10.2012 в 01:41-
-
21.10.2012 в 01:46-
-
21.10.2012 в 01:52-
-
21.10.2012 в 01:57-
-
21.10.2012 в 09:04-
-
21.10.2012 в 09:07-
-
21.10.2012 в 09:14-
-
21.10.2012 в 09:29-
-
21.10.2012 в 09:38-
-
21.10.2012 в 09:50-
-
21.10.2012 в 09:56-
-
21.10.2012 в 10:05-
-
21.10.2012 в 10:14-
-
21.10.2012 в 10:31-
-
21.10.2012 в 10:39